Сегодня ночью ко мне приходил черный человек. Я подралась с ним, и мы написали это.
внезапно! Ганнибал, которого я ещё не досмотрела, но этот мудак в зеркале всегда знает лучше.
автор:
Iron Nishizakiперсонажи: Уилл Грэм, (Ганнибал Лектер)
жанр: драма, которая себя таковой не осознаёт.
дисклаймер: всё - создателям, кем бы они ни были, кроме стихов. стихи - Есенину.
"Слушай, слушай! -
хрипит он, смотря мне в лицо,
сам всё ближе и ближе клонится:
"Я не видел, чтоб кто-нибудь
из подлецов
так ненужно и глупо
страдал бессонницей".
(С. Есенин, "Черный человек")Иногда уснуть невозможно.
Это где-то выше твоих сил, выше тебя самого, слишком многоступенчато, выверено и сложно.Это где-то выше твоих сил, выше тебя самого, слишком многоступенчато, выверено и сложно. Иногда - настолько, что ты думаешь, должно быть, просто не существует этого слова, ты сам его придумал, чтобы мучить себя снова и снова.
Впрочем, это не критично. Пока - нет.
Джек требует у меня ответы на вопросы, которые ещё не сформированы у него в голове, он не психопат, но я могу представить, в каком направлении он думает. Я, в конце концов, тоже не.
Иногда засыпать не стоит, потому что уж лучше лежать в темноте и слушать, как стучит твой пульс, как смыкаются и размыкаются твои глаза, как скрипят под тобой простыни, стоит чуть шевельнуться: это сведёт тебя с ума, но это - лучше, чем открыть глаза и обнаружить себя посреди гребанного нигде.
Офицер светит фонарём мне в лицо.
- Вы в порядке, мистер?
Я работаю на ФБР и посещаю психотерапевта, я недавно убил человека и хожу во сне. Насколько этот вопрос, вообще, этичен по отношению ко мне? Ещё ступни что-то побаливают, наверно, стёр их в кровь, пока шёл.
Я не озвучиваю свой вопрос, потому что Джек сказал мне не грубить, и я не потакаю своим позывам к девиантному поведению.
- Вы осознаёте, где вы?
Я оглядываюсь.
Темнота, дорога, какой-то зеленый дол. Я посреди нигде. Если бы я свалился в канаву, никто бы и не узнал.
Если бы меня загрызли койоты, никто бы и не узнал.
А вот, если бы Потрошитель взялся, завтра я был бы во всех газетах.
Источник всех бед.
How sad.
- Можно мне ботинки?
Офицер смотрит на меня, как все: оглядывает с ног до головы, а потом чуть заметно поддаётся назад.
Ничего, я бы и сам на себя пялился только так.
Офицер смотрит на меня, как на больного, но подаёт одеяло и достаёт где-то ботинки.
- Вы принимали какие-то лекарства? Наркотики? Алкоголь?
Лучше бы принял.
А потом меня отвозят домой.
Моё имя Уилл Грэм, и раньше сон - был моей безопасной зоной.
Я стою на крыше и смотрю вниз, ветер дует в лицо, за спиной громкий лай, похожий на стенания по умершему. Волосы раздувает короной. Постричься бы.
Я ещё жив. И я не смотрю вниз, я смотрю по сторонам: это не желание прыгнуть, это не желание упасть ниц, это - желание вырваться из своей головы, философское отчасти, а потому, к сожалению, несбыточное. И, конечно, нерациональное, я ведь поймал уже троих психопатов, должно быть, спас несколько жизней, а то, что всё это отпечатывается во мне, глубоко и чётко, а здравый смысл, так ты не трожь его. Да здравствуют интересы большинства! Да здравствует клетка твоего черепа!
Моё имя Уилл Грэм, и, по секрету говоря, я не больной.
Со своего места я вглядываюсь в темноту зала: одна рука лежит на грифе, другая - чуть на отлёте, чтобы рукав не мешал, когда я начну играть. Струны присыпаны порошком, чтобы лучше звучали. Виолончелист сидит на стуле посреди сцены, гриф торчит из его горла, - мне ли не знать, я сделал это, - шею, конечно, пришлось сломать ему, но зато гриф прошёл довольно легко из такого положения. Аккуратно, почти осторожно. Я двигаю рукой, в которой у меня смычок, извлекая из инструмента звук. Первый, правильный.
Где же ты, Потрошитель? Нравится ли тебе? Получишь ли ты моё сообщение?
Музыка окутывает меня, звучит, наполняет изнутри: посмотри на меня, посмотри, я здесь, я жду тебя. Я сам написал эту мелодию, и я дарю её тебе и этому виолончелисту со вспоротым горлом. Я мог бы взять у него что-нибудь, сыграть в copycat, но мы ведь с тобой на равных, примешь ли ты сей скромный дар...
Гаррет Якоб Хоббс сидит прямо напротив меня, слушает.
Я отшатываюсь от жертвы, озираюсь. От чего-то закладывает уши.
Вокруг тишина, нет никакой музыки: только сердце моё грохочет почему-то на уровне головы.
Моё имя Уилл Грэм, и я из тех, кто работает в химической лаборатории без перчаток.
Я подошёл слишком близко, и я об этом пожалею. Вот она - цена понимания того, как всё устроено. Как устроена голова человека, особенно, человека-психопата, человека-социопата, но по большей части, Джека Кроуфорда интересуют, конечно, головы людей-убийц.
И их устройство я понимаю тоже.
В лавке Буджа чисто, всё заставлено виолончелями и скрипками, они поблёскивают начищенными боками в неровном свете: на окнах занавески. Ни пылинки, на полу - ковёр, на стенах - ещё инструменты. Тобиас Будж показывает мне струны, которые он заказывает прямо из Италии. Может, если бы я не был так увлечён попытками выбраться из своей головы, я бы заметил: его глаза, как и деревянные инструменты вокруг, поблёскивают, это легкая эйфория и торжество. Думаешь добрался до меня? Посмотри, посмотри вокруг, видишь, что я сделал, знаешь, что я сделал.
Я смотрю, но не вижу. Я откладываю струны и иду проверить улицу. Что изменилось бы, не застрянь я в своей голове?
Может, офицеры, пришедшие со мной, были бы живы.
Может, я был бы мёртв.
На самом деле, я не больной.
Может, не совсем здоровый, но никто, насколько мне известно, не идеален. Или что, вы, вы пробовали когда-нибудь зайти в комнату с больным чумой, подойти к нему, заглянуть ему в глаза, - и не заразиться?
Keep trying.
Соль в том, что сил-то уже почти нет - каждый раз смотреть в эти глаза, а потом отворачиваться и уходить, уносить с собой ответы. Думаю, уходя от Гаррета Якоба Хоббса, я забыл закрыть дверь в эту комнату (я ведь убил его, зачем запирать мертвого?), и он просто пошёл следом, а значит - я принёс чуму с собой.
Думаю ли я об этом, пока бегу к офису Ганнибала? О, и об этом, конечно, тоже.
О чём я думаю потом, присаживаясь на его стол, пока он приходит в себя? Заметит ли он чуму у меня на хвосте.
Ганнибал занят. Он убил человека, а тот перед этим убил виолончелиста, двоих офицеров и своего друга - не говоря уже о кишках в подвале. Делает ли это Ганнибала плохим человеком? Я не оборачиваюсь назад, не снимаю очки, чтобы взглянуть на его разгромленный офис и тела. Делает ли это плохим человеком - меня?
Я понимаю, как мыслит социопат. Я не смотрю на это в перспективе, с расстояния вытянутой руки, потому что чтобы научиться плавать, придётся окунуться, а значит - у меня нет другого выбора, кроме как нырять в чужие головы и не закрывать глаза.
Я провожаю взглядом Джека. Расплата за моё понимание? Моя голова. Ей на шее ноги маячить больше невмочь.
Меня зовут Уилл Грэм, и, может, я просто ищу того, кто поймёт, как мыслю я.
И я говорю Ганнибалу.
- Прости, что втянул тебя в это.
А он - кивает мне в ответ и говорит:
- Я сам пришёл. Но я ценю компанию.
@темы:
тэг для Есенина,
I want you for dinner,
писуательство